Как ни странно, но, съехав с дороги, мы даже немного увеличили скорость. Да и то, разбитый путь, истерзанный колесами тяжелых повозок, выглядел много хуже, чем ровное поле, поросшее серо-зеленой травой и шарами колючего кустарника. Даже деревья здесь росли так редко, что одно успевало исчезнуть из виду прежде, чем появлялось другое. Черт, нужно было съехать с тракта раньше.

Теперь мои спутники оказались вынуждены сдерживать бег своих скакунов. Уркаган был не в силах тягаться с породистыми собратьями, хоть и старался, перебирая своими кривыми ножками. И вот опять, неужели такой опытный профессионал, как Кору, не мог предусмотреть ситуацию, где уже я стану обузой для подопечных?

Сигон насмешливо поминал кривоногих уродцев, причем старательно избегал слова «конь». Вайолетта же просто наслаждалась быстрой ездой. Даже старый драный плащ не мешал девице выглядеть весьма живописно. Всадница напоминала картинку в одной старой книге, которую я листал, будучи совсем зеленой соплей. Тогда я еще решил, что когда вырасту, то женюсь на такой вот.

Ага, все мои невесты если и умеют скакать, то вовсе не в седле. Да и верность жениху хранят ровно до приезда следующего избранника. Хоть должен сказать, что встречались и вполне себе симпатичные шлюхи. Ходили байки, дескать, из таких получаются самые верные жены. Эх, если бы удалось накопить деньжат и купить трактир, уже бы озаботился. Но эта мечта, как и все остальные, отправилась к чертовой матери.

В полдень мы сделали привал. Солнце сегодня лупило просто немилосердно, поэтому следовало дать отдых и себе, и коням. Остановились мы у старого покосившегося колодезного сруба. Когда-то здесь имелся гусак и желоб-поилка. Однако хорошие времена для колодца давно миновали. Гусак и лопнувший жбан лежали на земле, а поилка треснула пополам.

Пришлось мудрить с веревкой и рассохшейся бадьей. В конце концов удалось натаскать воды и напоить лошадей. Из колодца воняло плесенью, поэтому сам я предпочел пить из фляги. Сигон рискнул, после чего долго отплевывался и заявил, что вода воняет то ли мышами, то ли их дерьмом. Ну, графу виднее.

Я решил немного подремать, привалившись к колодезному срубу, но, как обычно, ни хрена не получилось. Меня дернули за рукав и сказали, что желают общаться.

– Касательно детей, – Вайолетта теребила ткань платья, а серьезная мордашка принцессы выражала желание докопаться до самых интимных тайн бытия. – Трудно поверить, что сын или дочь короля покинут семью и уйдут странствовать в нищете.

– Трудно поверить – не верь, – согласился я и зевнул. – Прости, думал отдохнуть…

– Нет, погодите. Неужели всемогущий государь не способен спрятать родного ребенка под боком? Поставить его помощником министра, секретарем казначея?

– Угу, а потом этим займутся и все подчиненные короля, начиная от министров и заканчивая псарями. Все тут же полетит к чертовой матери. Нет, не подумай, будто мне самому нравится правило Трех Основателей, но церковь очень внимательно следит за его исполнением. У попов полно соглядатаев и наушников, поэтому скрыть от них хоть что-то почти невозможно. Да и зачем? В свое время каждый монарх сталкивается с исполнением правила и не видит в этом ничего дурного. Странно только, что вы двое, как из лесу вышли.

– Странно, – согласилась Вайолетта и прижала указательные пальцы к вискам. – Но я по-прежнему не могу понять, где та самая третья сестра или брат, о которых ты говоришь. Ведь, судя по тому, что ты рассказывал, они должны быть, а я знаю лишь Розалию, и все.

– Стоп. – Дремота окончательно утомилась ждать, пока я обращу на нее внимание, и удалилась, виляя хвостом. – Хорошо, давай попробуем разобраться. Расскажи все о своей жизни при дворе. Как можно подробнее.

Сигон хрюкнул что-то протестующее, но Вайолетта лишь махнула рукой. Потом начала рассказывать. Я слушал очень внимательно. Пытался обнаружить какие-нибудь зацепки, дающие возможность понять смысл происходящего бардака.

Но так и не нашел.

Честно, понятия не имею, как живут и воспитываются принцессы при дворах других монархов, но именно этой занимались так себе. Обучали, но весьма поверхностно и нерегулярно, упуская кучу важной информации. Большую же часть времени Вайолетта и вовсе была предоставлена самой себе. Именно так она и познакомилась с Сигоном. За тем тоже следили не ахти, поэтому сначала дети, а после подростки имели вдоволь времени, чтобы общаться. Слишком много свободного времени.

Розалия, насколько я понял, сестра Вайолетты, напротив, большую часть дня и даже ночи посвящала наукам. Если она была средним ребенком, в этом я не видел ничего удивительного. Именно Розалии предстояло встретиться с неласковым миром во всеоружии. Обычно средние дети монархов занимали должности в министерстве или среди высших церковных служащих.

Мать Вайолетта видела крайне редко. Когда принцессе исполнилось пять лет, король отослал супругу в один из дальних монастырей Фернимара, где-то под Рунадом, и приглашал в столицу лишь по очень большим праздникам. Даже когда мать умерла, Вайолетте не разрешили поехать на ее похороны.

Кажется, я сообразил, в чем дело.

– Бывает, – сказал я, когда Вайолетта умолкла, – что в семье рождается недоразвитое дитя. Дурачок или уродец. С королями эдакая неприятность тоже приключается. – Принцесса нахмурилась, а Сигон проворчал что-то о черни, которой не мешало бы укоротить язык. Думаю, это он не про меня. – Иногда в таких случаях церковь разрешает сделать поблажку и оставить дурачка под присмотром родителей. Но только не на виду у всех. Кажется, твой отец решил скрыть неудачного отпрыска и оставил с ним мать. Вроде все сходится.

Помедлив, Вайолетта согласилась, что мое предположение очень похоже на правду. Тут же влез Симон и спросил, как быть с ним? Подмывало ляпнуть, что в его семействе дурачка прятать не стали, но я отлично понимал, чем это закончится. Поэтому сказал, что у него имеется собственная башка, вот пусть парень ею и поработает.

На этом наш привал завершился. Подремать так и не удалось, зато я получил некоторые, пусть и непроверяемые ответы. Вайолетта бормотала, залезая в седло, что не мешало бы хоть раз увидеть сестру или брата и, может, чем-то помочь несчастному родственнику. Ага, как же, стоит тебе выйти замуж, и ты шагу не ступишь без разрешения супруга.

Через пару десятков лиг мы натолкнулись на высокий деревянный столб, напоминающий шибеницу. Только вместо покойника на веревке болтался деревянный кругляк, где еще можно было различить рисунок с бегущим оленем. Кто-то не так давно вогнал в герб Коронаста длинную стрелу. Как по мне, от этого изображение только стало лучше.

– Что за картинка? – спросил Сигон, в очередной раз демонстрируя дремучее невежество.

– Герб Коронаста. – Я устал тыкать графа мордой в дерьмо, поэтому ограничился простым ответом. Заримент Светлейший, герцог Коронаста, просто сдвинут на этих рогатых тварях. Думаю, это как-то связано с тем, что он чересчур часто меняет жен.

Шутку никто не понял, поэтому я просто вздохнул и объяснил, что мы пересекаем границу Коронаста и Ольета, и если не сбились с пути, то до Пона осталось около тридцати лиг. Как мне показалось, наши кони очень внимательно выслушали мое пояснение, сколько им еще предстоит скакать. Особенно внимательным казался Уркаган.